все, что нужно знать о художниках КОРНЕЛИУ БАБА ОБ ИСКУССТВЕ
«Я привык к мысли, что живопись своего рода порок, с которым рождаешься и к которому ты должен быть особо расположен, - это дорого стоящая страсть, требующая особой натуры. Начав однажды рисовать, или, вернее, предавшись этой страсти, ты обречен…»
«Великие люди своего времени – это беспокойные и трудно приспосабливающиеся люди, фантазеры, опережающие целые эпохи, революционеры, не вызывающие, однако, кровопролитий и социальных потрясений. Люди, которых ежечасно мучают сомнения в собственных творениях, с таким трудом создаваемых и кажущихся им такими несовершенными, люди, которых терзают молчание, безразличие и забвение окружающих, тяжелая, подчас безысходная борьба с материальными трудностями. Но благодаря этой полной драматизма творческой деятельности, носящей возвышенный отпечаток человеческого достоинства, они вдохнули в жизнь видения красоты.»
«Начало картины всегда красиво. Оно подобно началу весны, началу любви, любым началам, в которых надежды переплетаются с сомнениями, а мечты созидания несут тебя на крыльях самых прекрасных иллюзий. На второй день после рождения картины иногда возникает страх, как бы не затемнить то, что в первый день так радужно засияло, как сохранить этот блеск первого контакта с палитрой. Второй день в жизни картины – это пролог и начало истинного тяжкого труда, длящегося иногда месяцами или даже годами, наполненными радостью или большим отчаянием. Это и есть на деле настоящая жизнь и настоящий смысл творческого процесса, наслаждение, которое ни с чем не сопоставить: по сравнению с ним конец работы над произведением лишен большой значимости. Усталость, так же как страдание и радость этих дней, и есть смысл жизни художника.»
«Искусство предполагает беспрерывные поиски. Что из того, что в твоем творчестве звучат отзвуки великих предшественников? Я уверен, что «оригинальность» как таковая исчезла давно. В искусстве нужна большая искренность. Каждому как мне кажется, есть что сказать, а если нет, лучше вспомнить слова Энеску: «Если нечего сказать, то лучше хранить молчание».
«Живопись сталкивает меня ежедневно со столькими трудностями и так нелегко создавать каждый сантиметр картины, что думая об этом, я подчас кажусь себе не более, чем своим собственным учеником, которым, возможно, останусь всю жизнь. Радости и печали мои большей частью зависят от капризов той живописи, к которой я стремлюсь, а также из-за которой столько раз я оставлял мастерскую скорее печальным и отчаявшимся, нежели довольным результатами труда. Единственное утешение – это то, что мое упрямое стремление снова вернуться к оставленной работе внушает мне иллюзию достижения более или менее точного сходства между преследовавшим меня пластическим видением и тем, как оно выражено. Иногда кажется, что это видение не более, чем мираж, беспрерывно удаляющийся и обманывающий своим призрачным образом. Во всем этом, по-видимому, нет ничего нового. В повторении бесконечной цепи переживаний и есть радость и печаль творчества.»
«Живопись и скульптура на путях модернизма исчерпали почти все возможности, почти все источники. Уже имитировано все, что можно было имитировать: первые царапины человека на стенах пещер, невинные рисунки детей, бред сумасшедших. Были состряпаны «картины» из жести или мыльного порошка, выстрелом в холст с передней и тыльной стороны. Но больше всех преуспел тот, кому пришла в голову идея не рисовать на картине ничего. Вот поистине непревзойденное решение! И все же искусство живет и торжествует! Покуда бьются сердца людей, покуда они будут рождаться, любить и стремиться к высочайшим идеалам, мечтать о счастье, - искусство сохранит свой смысл. Его не заменит эгоистическое желание пробудить усталый и прогнивший мир путем создания произведений, лишенных всякого человеческого смысла.»
«Примечательно, - заметил мне однажды мой учитель – выдающийся живописец Н.Н. Тоница, - что есть некоторые горе-живописцы, способные опошлить сюжет сразу, с первого взгляда. Они замечают в нем именно то, чем следовало пренебречь с самого начала». Сколько приходится терять времени, чтобы усвоить эту простую вещь: чем следовало бы пренебречь, а что оставить? И возможно ли вообще это усвоить? Поэтому, наверное, когда ты достиг апогея своей профессии живописца, когда все с уважением называют тебя «маэстро», с грустью думаешь о том, что ты все еще только нащупываешь начало.»
«Бытует предрассудок, что художественные приемы исчерпаны, что автоматика фотообъектива может заменить то, что руки и чувства создавали и создают с помощью рисунка и красок, что традиционные средства изобразительного искусства не могут соответствовать зрительному восприятию в эпоху индустриализации, что, наконец, живопись умрет или, как заявил один выдающийся критик, живопись уже умерла. Отсюда снобистское бессознательное увлечение антиживописью. Некоторые из ее последователей строят туманные путаные теории, другие отошли от творчества, оправдывая свое неумение неминуемой агонией живописи. Однако я не знаю ни одного большого современного художника, искренне увлеченного своим возвышенным занятием, который бы ратовал за конец живописи.»
«К сожалению, понимание многих вещей приходит к нам слишком поздно, когда остается совсем немного времени, когда наступает закат чаяний и стремлений своей жизни, а вместе с ним приходит тяжесть одиночества, тяга к безмолвию и размышлениям о своих творениях и творениях других. Освободившись после стольких побед и поражений от порока честолюбия, ты открываешь другую сторону славы. Больше половины жизни ты прожил в борьбе с окружающими за то, что, как ты считал, должно принадлежать тебе. Ты страдал, ненавидел, а теперь все это кажется таким спорным, таким преходящим и мелочным…»
